Капитан Сорви-голова - Страница 36

– Не понимаю, – ответил адъютант.

– А бронепоезд? Забыли?

– Ах да! Проклятый бронепоезд!-воскликнул адъютант.

– Его в таких случаях тихо подводят и останавливают на отрезке железнодорожного полотна, заранее намеченном для математически точного прицельного огня,– продолжал Кронье. – Морские орудия, которые шлют нам сейчас свои снаряды, установлены на специальных платформах и наведены под известным углом, тоже предварительно выверенным. И вот результат!

– Но что же делать, генерал?

– Надо раз и навсегда захватить крепость на колесах. Для этого необходимо разрушить позади нее железнодорожный путь. А еще лучше снова взорвать мост через Моддер.

– Немедленно? – спросил адъютант.

– Да. Но у нас едва хватит людей для защиты позиций, в случае если бы англичанам вздумалось возобновить наступление. А это вполне возможно, потому что нападение бронепоезда – не что иное, как диверсия с целью отвлечь наше внимание. Враг полагает, что нас гораздо больше. Ах, если б у меня было десять тысяч солдат!

– Но ведь для этого рискованного дела вполне достаточно нескольких решительных людей, – возразил адъютант.

– Правильно. Только где найти таких людей?

– А Молокососы? А их командир Сорви-голова? – сказал адъютант.

– Дети! – воскликнул генерал. ~– Да, дети, но смелые, как львы, и хитрые, как обезьяны!

Подумав немного, генерал согласился:

– Хорошо. Позовите сюда капитана Сорви-голова.

– Слушаю, генерал!

Через несколько минут адъютант вернулся в сопровождении отважного француза.

Жан стоял перед знаменитым главой бурских войск, почтительно вытянувшись по-военному, но, как всегда, уверенный в себе и сохраняя чувство собственного достоинства.

Кронье устремил на него ясный и твердый, как сталь, свой единственный глаз и без дальних околичностей спросил:

– Сколько людей в вашем распоряжении?

– Сорок, генерал.

– Можно на них положиться?

– Как на меня самого, генерал.

– Умеете обращаться с динамитом?

Жан вспомнил о своих странствиях по Клондайку, где ему чуть ли не ежедневно приходилось прибегать к динамиту, и, не колеблясь, ответил:

– Да, генерал, и уже давно.

– В таком случае, у меня есть для вас трудное, почти невыполнимое поручение.

– Если только трудное – считайте, что оно уже выполнено. Если невыполнимое – то либо оно будет выполнено, либо мы сами погибнем.

– Дело не в том, чтобы умереть, дело в том, чтобы успешно выполнить поручение.

– Слушаю, генерал!

– Я не обещаю вам за это ни звания, ни почестей, ни даже награды.

– А мы и не продаем своей крови, генерал. Мы сражаемся за дело независимости Трансвааля. Распоряжайтесь нами, как взрослыми солдатами, исполняющими свой долг.

– Именно это я и делаю! Приказываю вам отрезать отступление бронепоезду и взорвать мост. Действуйте немедленно! Ступайте, мой мальчик, и лишний раз оправдайте ваше славное прозвище.

Отдав честь генералу, Сорви-голова вышел. Он вихрем пронесся по лагерю, на который продолжали сыпаться снаряды англичан, собрал Молокососов, приказал им седлать коней и роздал каждому по пять динамитных патронов и бикфордовы шнуры с фитилями. На все это у него ушло не более десяти минут.

– Вперед! – скомандовал он.

Маленький экспедиционный отряд насчитывал сорок одного человека.

Сорванцы бешено скакали, ежеминутно рискуя сломать себе шею среди скал и рытвин, потому что единственными источниками света в этой кромешной тьме были звезды да вспышки пушечных выстрелов.

Но у добрых бурских лошадок такая уверенность и сила в шаге, ими руководит столь безошибочный инстинкт, что ни одна из них ни разу не только не упала, но даже не споткнулась. За пятнадцать минут они пробежали расстояние в четыре километра.

И вот Молокососы уже недалеко от железной дороги. В пятистах-шестистах метрах сверкают воды Моддера. Очертания местности, которую они в качестве разведчиков изъездили вдоль и поперек, настолько знакомы им, что, несмотря на темноту, юнцы узнают малейшие ее извилины. Спешились, не проронив ни слова. Чувствовалось, что англичане здесь так и кишат.

Десять Молокососов остались охранять лошадей. Остальные, захватив динамитные патроны, отправились пешими за своим командиром.

Они передвигались, словно истые индейцы, с бесконечными предосторожностями: ползли, останавливались, прятались то за скалой, то за кустарником и снова пускались в путь.

Бронепоезд находился всего в полутора километрах от них. Пушки его продолжали грохотать, оглушая Молокососов. По железнодорожному полотну сновали какие-то тени, вырисовывались силуэты часовых, расставленных попарно, с промежутками от полутораста до двухсот метров.

Отважные сорванцы с поразительной быстротой и самообладанием прямо голыми руками принялись копать ямки под рельсами. Сорви-голова насыпал в патроны порох, вставлял в них шнуры с фитилями и вместе с Фанфаном укладывал их в ямки и прикрывал сверху землей.

Неосторожное движение, малейший удар по стальным рельсам – и все взорвется. От одной мысли об этом людей менее хладнокровных бросило бы в дрожь.

К тому же их каждую секунду могли заметить часовые. Правда, Молокососы работали лежа, плотно прижавшись к шпалам, с которыми они сливались.

Слава богу! Наконец-то уложены все патроны. Их целая сотня, каждый весом в сто граммов.

Десять килограммов динамита! Так встряхнет, что самим чертям тошно станет!