Капитан Сорви-голова - Страница 48

Сорви-голова предпочел бы, правда, без передышки мчаться до другого селения, в двадцати четырех километрах отсюда, – но Фанфан запротестовал:

– Селедка с яблоками и сырым луком развела во мне чертов костер. Хозяин, да угости же ты бедного Фанфана хоть кружкой пива, или молока, или какого-нибудь дешевенького винца, а то и просто свежей воды! Все, что угодно, только бы напиться! Умоляю тебя!

Сорви-голова рассмеялся и вошел в ближайший дом. Причудливо путая английские слова с голландскими, он попросил немного молока. Хозяйка дома, молодая женщина, посматривала на него с недоверием. Тогда Сорви-голова вспомнил о пропуске Кронье и показал его своей собеседнице. Мгновенно все изменилось. Молокососам расточали улыбки, пожимали им руки, предлагали отдох-нуть, непременно хотели накормить их всякой всячиной, словом, готовы были ради них перевернуть весь дом вверх тормашками.

– Благодарю! Молока, только молока, – сказал Жан.

Немедленно притащили молоко. Его несли горшочками, кувшинами, ведрами: тут было чем утолить жажду целой роты!

Фанфан пил, рискуя лопнуть, Сорви-голова – более умеренно. Напившись, оба, несмотря на самые настойчивые уговоры остаться, вскочили на свои велосипеды и покатили дальше.

Путь из Эммауса до ближайшего селения, где они остановились, прошел без приключений. Они переночевали в одной бурской семье, оказавшей им братское и самое великодушное гостеприимство.

Оба Молокососа заснули сном праведников, но, как истые воины, проснулись с зарей, наскоро поели и покатили дальше.

До Блумфонтейна оставалось еще восемьдесят четыре километра. На полдороге пришлось переходить вброд Крааль, приток Моддера, то-есть, проще говоря, искупаться. Этот более чем трудный этап был проделан за восемь часов, включая три получасовые остановки.

В Блумфонтейн прибыли в четыре часа. Не позволив себе даже осмотреть город, они отправились прямо на вокзал. Впрочем, этот маленький городок был лишен каких бы то ни было достопримечательностей. Десять тысяч жителей; слишком новые и слишком претенциозные дома, которые к тому же совершенно терялись на непомерно широких улицах. Пропуск Кронье и здесь открыл перед Молокососами все двери.

Но оказалось, что отсюда нет ни одного поезда на Винбург. Поезда ходили только до Претории и обратно. Им предстояло доехать до Кронстада, чтобы уже оттуда на велосипедах добраться до Бетлехема. Особой беды, в сущности, не было, потому что дорога из Винбурга в Бет-лехем – одна из самых скверных в Оранжевой республике.

От Блумфонтейна до Кронстада сто двадцать миль, или двести двадцать два километра. Поезда идут со скоростью не более двадцати пяти километров в час, а порой их скорость не превышает даже пятнадцати-шестнадцати километров. Приняв во внимание возможные задержки, друзья рассчитали, что этот путь займет у них около пятнадцати часов.

Они были в восторге. Подумать только: спать и в то же время двигаться вперед!

– Ведь не быки –же мы, в самом деле, – философствовал Фанфан.

В шесть часов отходил товарный поезд в Преторию. В одном из его вагонов комфортабельно устроили уже начавших уставать посланцев Кронье. Получив по две охап-ки соломы, они соорудили себе постели, от которых успели уже отвыкнуть. Потом проверили погрузку велосипедов и заснули богатырским сном.

Поезд медленно тронулся и покатил. Время от времени он останавливался, свистел, пыхтел, снова трогался, и так – час за часом.

Прошла ночь, наступил день. Молокососы проснулись, поели, попили и снова завалились спать. Им теперь не оставалось ничего другого, как философски относиться к бегу времени.

Прошел еще день, вернее – часть дня. Поезд полз все медленнее и медленнее. В Трансваале пути были загромождены так же сильно, как и в Оранжевой республике.

Кронстад. Наконец-то! Их путешествие длилось целые сутки! Сорви-голова и Фанфан, совсем одеревенев от неподвижности, рады были снова помчаться по проселкам.

Они отмахали без остановки тридцать километров На ночь пришлось сделать привал. На обед – по сухарю И яблоку. А потом ночёвка на берегу маленького притока Вельша, который, в свою очередь, впадает в реку Вааль, Встали с зарей. На завтрак опять по сухарю и яблоку – и в путь! До Бетлехема еще сто километров. Что ж, они их одолеют!

В шесть часов вечера оба Молокососа, измученные, вспотевшие,покрытые красноватой пылью, были уже в Бетлехеме.

Кронье мог гордиться своими посланцами.

Скорей на вокзал!

Им надавали в дорогу еды и питья и усадили в поезд, который должен был отойти через час. Утолив голод и жажду, оба друга заснули под мерный стук колес с чувством людей, хорошо исполнивших свой долг.

От Бетлехема до последнего пункта под Ледисмитом. куда доходят поезда буров, всего восемьдесят миль, то-есть около ста сорока восьми километров.

Поезда идут здесь быстрее, чем на других линиях. Начальник станции уверил их, что в три часа утра поезд проскочит через ущелье Ван-Реннен, и самая трудная часть пути будет пройдена.

Поезд уверенно пожирал пространство, как вдруг раздался сильный взрыв, от которого содрогнулся и остановился на полном ходу весь состав. Все его сцепления разорвались.

Оглушенные и контуженные, Сорви-голова и Фанфан, шатаясь, поднялись на ноги. Рассветало.

– Вот так штука!– вырвалось у маленького парижанина любимое словечко.

На сей раз «штука» оказалась миной, дьявольски отважно и ловко подложенной англичанами.

– Нас подорвали! – вне себя от гнева вскричал Сорви-голова. – Пастух откликнулся на песню пастушки. А, Фанфан?